Поэтому чем больше они жертвуют во имя веры, тем сильнее становится их вера. Такова загадочная алхимия жертвоприношения. Чтобы получить власть над нами, священнику даже не нужно ничего нам давать – ни дождя, ни денег, ни победы в войне. Наоборот: он должен что-то забрать. Как только он убедит нас принести болезненную жертву, мы попались.

Этот принцип работает и в мире коммерции. Если вы купите подержанный «фиат» за 2000 долларов, то, скорее всего, будете жаловаться на машину всем подряд. Но купив новенький «феррари» за 200 тысяч долларов, вы будете расхваливать его всем и каждому – не потому, что это такой хороший автомобиль, а потому, что, расставшись с такой суммой, вы обязаны верить, что приобрели самую замечательную вещь в мире. В том, что касается любовных отношений, каждый Ромео или Вертер знает: без жертвы не бывает настоящей любви. Жертва – это не только средство убедить возлюбленного в серьезности своих намерений, но и способ убедить себя, что вы действительно влюблены. Как вы думаете, почему некоторые женщины просят у возлюбленных кольцо с бриллиантом? После такой огромной финансовой жертвы он обязан убедить себя, что оно того стоило.

Самопожертвование чрезвычайно убедительно воздействует не только на самих мучеников, но и на сторонних наблюдателей. Немного найдется богов, стран или революций, которые могут существовать без мучеников. Если вы осмелитесь подвергнуть сомнению божественную драму, националистический миф или революционную сагу, на вас тут же набросятся с обвинениями: «Но за это отдали жизнь святые мученики! Хотите сказать, что их смерть была напрасной? Думаете, все эти герои – глупцы?»

Для мусульман-шиитов космическая драма достигла кульминации в день Ашуры, десятый день месяца мухаррам, 61-го года хиджры (10 октября 680 года по христианскому календарю). В этот день в иракском городе Кербела воины халифа Язида убили Хусейна ибн Али, внука пророка Мухаммеда, и небольшую группу его сторонников. Для шиитов мученичество Хусейна стало символом вечной борьбы добра со злом, угнетенных против угнетателей. Подобно христианам, которые постоянно воспроизводят драму распятия и имитируют страдания Христа, шииты воспроизводят драму Ашуры и имитируют страдания Хусейна. Миллионы шиитов ежегодно собираются у святилища в Кербеле, установленного на месте мучений Хусейна, и в день Ашуры шииты всего мира проводят траурные церемонии, причем некоторые бичуют себя цепями и режут ножом.

Однако значение Ашуры не ограничивается одним местом и одним днем. Аятолла Рухолла Хомейни и многие другие лидеры шиитов постоянно повторяли своим последователям, что «каждый день – Ашура, и каждое место – Кербела»[205]. Таким образом, мученическая смерть Хусейна в Кербеле придает смысл каждому событию, в любое время и в любом месте, и даже самые обычные дела должны восприниматься как вклад в великую космическую битву добра со злом. Если вы осмелитесь усомниться в этой истории, вам тут же напомнят о Кербеле – скепсис по поводу Хусейна или насмешка над ним будут расценены как самое тяжкое оскорбление.

Если же мучеников мало и люди не желают жертвовать собой, священник может заставить их пожертвовать кем-то другим. Можно принести человеческую жертву мстительному богу Баалу, сжечь на костре еретика во славу Христа, казнить неверных жен, потому что так повелел Аллах, или отправить классовых врагов в ГУЛАГ. После этого тоже начинает действовать магия жертвоприношения, но уже другая. Когда во имя той или иной истории вы причиняете страдания себе, у вас есть выбор: либо эта история правдива, либо вы легковерный глупец. Когда же вы причиняете страдания другим людям, выбор у вас другой: либо эта история правдива, либо вы жестокий злодей. Мы не хотим признавать себя ни глупцами, ни злодеями, а потому предпочитаем верить в правдивость истории.

В марте 1839 года в иранском городе Мешхеде еврейской женщине, страдавшей от какой-то болезни, местный знахарь-шарлатан сказал, что она исцелится, если убьет собаку и омоет руки ее кровью. Шииты считают Мешхед священным городом, и по случайному совпадению женщина решилась на неприятную процедуру в священный день Ашуры. Ее заметили несколько шиитов, которые подумали (или заявили, что подумали), что женщина убила собаку в насмешку над мучениками Кербелы. Слухи о немыслимом святотатстве быстро разнеслись по улицам Мешхеда. Разъяренная толпа, подстрекаемая местным имамом, ворвалась в еврейский квартал; шииты сожгли синагогу и убили 36 евреев. Всем выжившим евреям Мешхеда был предложен нелегкий выбор: немедленно принять ислам или распрощаться с жизнью. Этот мрачный эпизод в истории города нисколько не испортил репутацию Мешхеда как «духовной столицы Ирана»[206].

Размышляя о человеческих жертвах, мы обычно вспоминаем отвратительные ритуалы ханаанских или ацтекских храмов и часто говорим, что монотеизм положил конец этой ужасной практике. На самом деле монотеизм практиковал гораздо более масштабные человеческие жертвы, чем большинство политеистических культов. Христианство и ислам убили больше людей во имя Бога, чем те, кто поклонялся Баалу или Уицилопочтли. Когда испанцы запретили человеческие жертвоприношения богам ацтеков и инков, в их родной Испании инквизиция сжигала еретиков целыми повозками.

Форма и масштаб жертвоприношений могут быть самыми разными. Это не всегда размахивающие ножами жрецы или кровавые погромы. Иудаизм, например, запрещает работать и путешествовать в священный день отдыха – Шаббат (в буквальном переводе «покоиться» или «отдыхать»). Шаббат начинается с заходом солнца в пятницу и длится до захода солнца в субботу; в этот день ортодоксальные иудеи воздерживаются от любой работы – им нельзя даже отрывать туалетную бумагу. (По этому поводу среди ученых раввинов разгорелась дискуссия, и в итоге они решили, что отрывание туалетной бумаги нарушит запрет на работу в Шаббат, так что благочестивый еврей, желающий подтереть свой зад в священный день, должен заранее приготовить пачку оторванных листков)[207].

В Израиле религиозные евреи нередко пытаются заставить соблюдать эти запреты прочих граждан, включая атеистов. Ортодоксальные партии обладают весом в израильской политике и за долгие годы сумели провести множество законов, запрещающих в Шаббат многие виды деятельности. Они не смогли объявить вне закона использование личных автомобилей, но успешно ограничили работу общественного транспорта. Такая общенациональная религиозная жертва больно бьет в первую очередь по самым слабым слоям общества, особенно если учесть, что суббота – единственный день недели, когда наемные работники могут путешествовать, навещать родственников и друзей, посещать туристические достопримечательности. Богатая бабушка может сесть за руль новенькой машины и поехать к внукам в другой город, а бедная лишена такой возможности, потому что в субботу не ходят ни поезда, ни автобусы.